Мавританка с ужасом смотрела на сына хозяина. Намерения отпрыска обещали ничего хорошего.

- Вот это тело! - Мастер Джон тяжело дышал, его сердце билось сильнее, чем во время самой суровой отцовской порки.

Он понимал, что если папа вернется, быть ему высеченным, но искушение было слишком велико. Впервые в жизни он видел совершенно голую женщину так близко, и мог прикоснуться к любому местечку на ее теле.

- Клянусь распятием! - крикнул он, сжимая груди ладонями. - Какая медовая! Приятные грудки, небольшие, но как хорошо в руку ложатся. Да и сосочек замечательный. Вот как твердеет и набухает!

Девушка покраснела от стыда гнева, и в темных глазах сверкнула ненависть, смешанная с испугом. Наигравшись с грудями мастер Джон левой рукой схватил девушку на попу, а правой пощекотал между сдвинутых ножек, пробираясь снизу вверх к потаенному местечку, мечте любого мужчины.

"Женщина в полной твоей власти! - шептал Инкуб Джону, - так пользуйся! Она ничего папе не скажет, это не в ее интересах! А тебе разве не хочется?"

"Нет! - Мавританка сжала бедра, но мучитель и не подумал убирать руку.

- Вай Алла, - сквозь слезы женщина увидела рогатую тень с перепончатыми крыльями! Демон Ада и здесь! Я погибла!"

- Не демон, а Инкуб! - услышала она тихий шепот. - И я не за твоей грешной душей пришел, а за душонкой этого юнца. Поможешь? Оставлю в покое! А если нет - утащу в преисподнюю!

- Да! - Сейчас Канчита была готова на все, а Инкуб сделал предложение, от которого невозможно отказаться, особенно, если висишь голая на веревке.

"В конце концов, папа не запрещал мне этого делать! - Мастер Джон, поняв, что все уехали, стал неторопливо ощупывать нежное тело, включая самые укромные уголки. - Хорошо ее папа пробрал! С чувством, с толком, с расстановкой!"

- Развяжи меня, пожалуйста! - тихо сказала она и посмотрела на юношу так, как могут смотреть женщины, понимающие силу своей красоты. - И меня вот-вот отвалятся руки!

"Бесполезно звать на помощь, когда хозяин уехал, а чудовища стоят рядом, - решила она, - значит, надо самой о себе позаботиться!"

Мастер Джон, подталкиваемый Инкубом, осмелел, так же, как любой подросток, чувствуя свою безопасность и близость вкусного женского тела. Ему, как младшему сыну по закону майората не светило ничего из отцовского наследства: старший брат получит и замок, и земли, а ему - или в наемники к богатому сеньору или в монастырь! Не велик выбор, а тут такая возможность получить хоть что-то!

- Какая же ты сладкая! - Ладонь юноши прижалась к горячему выбритому лобку. - А папочка, похоже, забыл хлыст!

Мастер Джон решил изучить тело девушки вдоль и поперек. Не откладывая этого намерения далеко, он принялся ощупывать мавританку между бедер.

"Как трепещет, как вздрагивает ее тело! Как вкусно она пахнет. Горячая, как камин! Не удивительно, что папа в постель ее с собой кладет! Никакой грелки не надо. Интересно, почему вдруг у нее груди набухли и встали торчком? - Джон почувствовал, как у него вдруг нестерпимо зачесались руки. - А может, ей это просто нравится? Нет! Женщина должна знать свое место!"

Мастер Джон обозрел разукрашенную наготу нежных ягодиц. Полный решимости юноша медленно поднял хлыст...

Парню отчаянно захотелось продолжить папину работу, а плотом воспользоваться мавританкой так же, как это делал сэр Стаффорд с Джейн. Останавливало лишь одно: за подобные игры сэр Шелли мог запросто всыпать сыночку розог, не таких певучих как хлыст, но весьма болезненных.

- Ну, я думаю, что нескольких лишних полосок он просто не заметит! - мастер Джон взвесил хлыст в руках и прицелился.

Увидев эти приготовления, мавританка стала лопотать что-то на своем языке, уговаривая Джона не делать того, что он собирается.

- Не надо! - Сказала она по-английски, и зажмурилась.

Юноша держал наложницу на вершине боли почти все двадцать секунд между ударами, а затем наносил новый варварский удар, возводя на новый пик.

- Шш-ш!

Девушка подпрыгнула в бесплодной попытке защитить живот от жалящих ударов, ноги заплясали танец боли.

- Да, такой инструмент стоит арфы и барабана! - Мастеру Джону не хватало искусства отца, и хлыст пересек ягодицы наискось. Змеиный кончик впился в нежную кожу на бедре, прибив ее до крови.

Наложница дернулась, взвизгнула и затанцевала на привязи.

К девятнадцати мучительным ударам, нанесенным отцом по беззащитным ягодицам, на которых почти не осталось живого места, были добавлены еще восемь жестоких ударов. Мастер Джон сек неумело, но сильно, чаще попадая по нижней части истерзанных ягодиц и бедрам несчастной, да так, что от них отделялись мелкие кусочки кожи.

"Из мальчика выйдет толк! - Инкуб любовался его работой. - Пожалуй, я подожду забирать этого юного грешника в Ад! Он поможет мне отправить туда не одну душу!"

С каждым визгом жертвы, с каждым щелчком кнута Джон все больше и больше входил во вкус. Теперь удары наносились без всякого милосердия, и опухшая круглая попка мавританки подпрыгивала и дергалась в такт пений страшного воспитательного инструмента. Тело женщины сотрясалось подобно телу куклы - марионетки, дикий крик отчаяния и боли дополнял музыку хлыста.

Кровь в жилах мастера Джона была горячее, чем у отца. От каждого крика, от каждой судороги молодого красивого тела, от каждой капельки крови, член становился все тверже и тверже. Уже после девятого удара он понял, что еще немного и все закончится пятном семени в штанах.

"Хватит, - подсказал Инкуб, - а теперь покажи ей наследственную гордость всего вашего семейства!"

И без совета монстра паренек понял, что надо сделать.

- А теперь, будь умницей! - Как у любого мужчины в то время, на поясе у Джона висел нож.